История отмены «крепостного права» в России изучена едва ли не досконально.
Однако мало кто знает, что в намерения реформаторов входило не только «освобождение
крестьян», одновременно планировалась реформа непосредственно самой системы
«крепостного права» исторически сложившейся системы государственной
регистрации прав на недвижимость.
Незадолго до восшествия на престол императора Александра II, в июле 1854 года,
Сенат издал постановление, в котором потребовал от низших судебных инстанций неукоснительного
соблюдения всех процедур укрепления прав на недвижимые имения, установленных законом,
от начальной процедуры «совершения крепости» до конечной процедуры
«ввода во владение» приобретателя. Постановление не было исполнено.
К моменту его издания законный порядок укрепления остался единственно в воспоминаниях.
По сохранившемуся со времен Алексея Михайловича порядку от составителя «крепости»
требовалось «явить» правильно оформленную им «купчую» в
надлежащее судебное место для последующего ее «оглашения» на предмет
обнаружения возможных споров. Если претензий к продавцу не обнаруживалось, приобретатель
признавался «законным владельцем» имения по установленной формуле:
«введен во владение и за него произведен отказ».
Моментом вступления приобретателя имения в права собственности считалась запись
так называемая «отметка о вводе во владение» в книгах Поместного
Приказа. В то время это было окончательное и бесповоротное для добросовестного
и расплатившегося приобретателя укрепление права собственности. Гарантией укрепления
прав на имение служила крепостная «дача»: условная грамота, выданная
приобретателю «именем государя».
Петр Великий изменил древний порядок укрепления прав: обязанность «явить
крепость» заменил на обязанность «совершить крепость». Право
совершения крепости было полностью отдано на откуп чиновникам. При этом все
записанные «в законе» процедуры сохранились. В результате возникла
иллюзия, что совершенная чиновником «крепость» как таковая создает
у приобретателя «право собственности», аналогично тому, как это право
до того гарантировала «крепостная дача». Крепостное право стало синонимом
права собственности.
Фактически была установлена как обязательная «государственная регистрация»
прав на недвижимость: «актовая» по смыслу, «титульная»
по видимости. Формально регистрации подлежала исключительно сделка, но по
видимости регистрировалось «право собственности». Разъяснение Сената
по жалобе Мейтуса развеяло эту исторически сложившуюся иллюзию. В истории «крепостного
права» в России была поставлена точка.